Рекорд высоты - Страница 32

Неожиданно карандаш выпал у него из рук, а в глазах помутилось, он едва не упал с перекладины аккумуляторного каркаса, где он сидел.

Нет, это ничего… Жара, наверное, так действует.

Однако новые страшные и непонятные ощущения заставили Бабкина собрать все свои силы, чтобы не потерять сознания.

Ему казалось, что сверху на него льется расплавленный металл. Обжигающие струи огненными змеями поползли по телу.

Страшная догадка мелькнула у Бабкина: «Не космические ли лучи?» Они, как бумагу, пронизали своими смертоносными иглами металлический каркас кабины.

От них никуда не денешься. Ни мороз, ни зной не остановили Бабкина: он всё испытал, он всё перенес, чтобы только не помешать этому небывалому полету. Но что же делать сейчас? Остановить?

Но как? Где находятся реле, выключающие моторы, он не знает.

Выключить питание? Невозможно. Замрут все аппараты, и тогда, наверное, прекратятся все начавшиеся реакции.

Нет, всё это не спасет его. Стоит только выключить мотор, и вся лаборатория ринется вниз, уже ничем не удерживаемая в разреженной атмосфере. Где-нибудь у земли она ударится о плотный воздух и разобьется.

Надо лететь вверх, навстречу смертельным лучам!

Бабкин бессильно сполз на пол, к люку. На стекле лежала застывшая пчела.

Ракета продолжала свой полет.

* * *

Дежурный по сельсовету Микола Горобец, наконец, снова дозвонился до дежурного по научно-исследовательскому институту.

Тот ему сообщил, что он и сейчас не может подозвать к телефону ни инженера Дерябина, ни его помощницу.

— Почему? — опешил Горобец. — Опять заняты. Но мне…

— Они выехали в командировку, — спокойно сообщил дежурный.

Испытания продолжаются

На маленький аэродром летного училища, расположенного в нескольких десятках километров от колхоза, где дежурил Горобец, садился большой транспортный самолет.

Учлеты выбежали из помещения и с недоумением смотрели на странного гостя. Что с ним случилось? Может быть, вынужденная посадка?

Однако, как потом стало известно, начальник школы еще рано утром получил радиограмму, где его предупреждали о прибытии на аэродром самолета со специальным заданием.

Вот самолет уже на земле. Винты лениво вычерчивают в воздухе блестящие полосы и останавливаются.

Учлеты спешат к двери кабины. Оттуда вылезает трубчатая лесенка, и по ней спускается строгая на вид девушка. Она сурово окидывает взглядом улыбающихся юношей в летных комбинезонах, и те мгновенно становятся серьезными.

Видимо, эта пассажирка имеет самое непосредственное отношение к специальному заданию.

Несомненно, ребята были правы, Аня играла немаловажную роль в заключительном этапе испытаний.

Из кабины вышли конструктор Поярков, инженер Дерябин и профессор Демидов. За ними постепенно выходили и другие сотрудники института, принимающие участие в испытаниях летающей лаборатории.

Основные исследования были закончены, и теперь, уже на месте посадки лаборатории, оставалось повторить лишь некоторые пункты обширной программы испытаний.

Демидов сразу же отошел в сторону и, стараясь скрыть непонятное для его друзей волнение, углубился в записи последнего часа испытаний.

— Ничего, аэродром подходящий, — радостно проговорил Поярков, осматриваясь по сторонам. — Главное, защищен от ветра. Я думаю, что сегодня к вечеру мы спокойненько спустим диск, можно сказать, прямо на мачту радиостанции.

— Надо сначала ее поставить, — заметил Дерябин. — И потом я не думаю, чтобы Алексей Фомич стал особенно торопиться с этим делом. Он хотел еще проверить температурную кривую на больших высотах, а затем уже при спуске вновь зафиксировать ее. Правда, — инженер понизил голос, — это для него не главное. Вы заметили, как он был взволнован перед отлетом сюда. Редко я таким видел Алексея Фомича… Что касается меня, то я бы тоже еще раз посмотрел своими глазами на вновь записанную на ленте температуру в стратосфере и ионосфере. К погоде это имеет прямое отношение. Впрочем, усмехнулся он, — может быть, после всех этих испытаний у вас есть какие-нибудь сомнения в надежности конструкции при длительном подъеме?

— Да нет, что вы!.. — смущенно заметил конструктор. — Теперь я уже ни в чем не сомневаюсь. Кстати, существование теплых поясов в стратосфере сравнительно недавно опровергалось видными специалистами. Они не предполагали, что в стратосфере такое большое количество озона, особенно поглощающего тепловые лучи.

— Однако это пока еще только предположение, что от нагревания озона солнечными лучами и образуется тепловой пояс в стратосфере, — возразил Дерябин. — Ничего, батенька, расшифруем все записи и тогда проверим, улыбнулся он. — Хорошо, что анализатор воздуха снова начал работать на большой высоте. При обработке записей узнаем, сколько озона в тепловом поясе. Всё это для предсказания погоды тоже очень важно.

— Вы знаете, Борис Захарович, — задумавшись, проговорил конструктор, — я никогда не предполагал, что в стратосфере еще столько неизвестного. Мы действительно обнаружили выше тридцати пяти километров начало первого теплового пояса. К пятидесяти километрам его температура достигает семидесяти пяти градусов. Кто бы мог раньше думать, что там, наверху, жарче, чем в Африке! А потом опять холод, и снова, около восьмидесяти километров высоты, начинается второй тепловой пояс. О нем мы почти ничего не знаем. Говорят, что там происходят очень сложные физические процессы… Ультрафиолетовые лучи солнца разрушают молекулы воздуха. На этой высоте они сталкиваются с атмосферой… — Поярков, прищурившись, взглянул на инженера и со вздохом добавил: — Сколько тайн и загадок! А что делается еще выше трудно даже предположить.