Рекорд высоты - Страница 10

— Сейчас узнаете, — перебил его Дерябин. — Позовите мне кого-нибудь из этих молодых людей, что вчера прибыли из Центрального института, — попросил он лаборанта, стоявшего у двери. — Они вам расскажут о своем новом аппарате. Их прибор весит всего тысячу триста сорок граммов. Надо полагать, что подобный вес не мог служить препятствием к подъему лаборатории.

Поярков ничего не сказал. Выбросив папиросу, он снова подбежал к столу, за которым сидела Аня, и, смотря на ленту, записывала показатели влажности, направления ветра, интенсивности солнечного сияния. По-детски наморщив лоб, она следила за работой и других приборов, сигналы которых записывались в виде пересекающихся кривых на медленно вращающемся барабане.

Неподалеку от Ани сидел полный краснолицый радист. Поминутно вытирая запотевшие наушники, он принимал по телефону координаты, сообщаемые пеленгаторными станциями, следившими за местоположением летающей лаборатории.

Лаборант, посланный на поиски техников, прибывших из Москвы, вернулся.

— Борис Захарович, их нигде нет.

— Уехали?

— Нет, они не выходили с полигона.

— Откуда это известно?

— Узнавал у часового.

— Чепуха! — раздраженно заметил Дерябин. — Где же они могут быть? Аня, вы сегодня утром не видели этих молодцов, что вчера к нам пожаловали из Москвы?

— Нет, Борис Захарович.

— Вы с ними вчера разговаривали? Они не сообщили вам, когда собираются уезжать?

— Нет, Борис Захарович. Но они еще не уехали.

— Вы в этом уверены?

— Ну, конечно. — Аня удивленно посмотрела на собеседника.

— Почему? — уже не скрывая своего раздражения, спросил инженер.

— Я здесь дежурила всю ночь, и они со мной не простились.

— Очень убедительный довод, — проворчал Дерябин. — Поищите еще… — сказал он лаборанту. — Может быть, они где-нибудь спят.

Он хотел добавить что-то еще, но в этот момент перышко на барабане неожиданно запрыгало там, где отмечались показания радиовысотомера. Оно вычерчивало крупные зигзаги, словно стараясь выскочить за пределы вращающегося цилиндра.

Поярков бросил папиросу и впился глазами в барабан.

Что это с летающей лабораторией? Она мечется над землей, словно попала в ураган. Линия высоты стала похожа на запись пульса лихорадочного больного.

— Включить третью линию! — приказал Дерябин.

Завертелись новые барабаны. На них послушные перья по приказу автоматических приборов летающего диска вычерчивали изломанные кривые.

— Видите, — показал Дерябин на вращающиеся цилиндры. — Здесь полная автобиография сегодняшней грозы. Обратите внимание, — взял он конструктора за руку, — резко упало давление. Смотрите, какая ионизация воздуха… Вот сама молния сообщила нам, какова ее сила.

Инженер вынул из кармана счетную линейку и, взглянув на масштабную сетку на барабане, передвинул на линейке движок.

— Так, так, — обрадованно проговорил он. — Вполне достаточная сила около ста семидесяти тысяч ампер.

Поярков с удивлением смотрел на Бориса Захаровича. Неужели его не беспокоит, что эта многоамперная молния пронижет насквозь летающий диск?

— Ну, как приборы?.. — торжествующе заметил Дерябин, снимая очки. Лицо его расплылось в улыбке. — Четкость в любых условиях? Смотрите на анализ воздуха, — указал он на барабан. — Эта красная линия отмечает процент озона.

Перышко ползло по бумаге, оставляя за собой тонкий след, похожий на растягивающуюся жилку. Вдруг жилка оборвалась, и перо беспомощно скользнуло вниз.

«Он видел молнию совсем близко»

Удивительное и странное ощущение. Темно. Сквозь стенки изолированной кабины не проникает ни малейшего звука извне. Щелкают реле в приборах. В аккумуляторах чуть слышно лопаются пузырьки водорода. Качает, но как качает!.. Летающий диск, попавший в грозовую тучу, — это не корабль на волнах во время шторма. Пожалуй, ни одному штурману не снилось, что его рубка могла бы испытывать такую качку с амплитудой колебаний в сотни метров.

Закрыты оба люка (на всякий случай: говорят, что во время грозы бродят шаровые молнии, залетающие в окна). Дим и Тим лежали на гофрированном полу, уцепившись за скользкие трубки. Трубки тоже вели себя неспокойно, то поднимаясь, то опускаясь. Видимо, они работали в системе стабилизации летающего устройства, удерживая диск в горизонтальном положении.

Пожалуй, трудно себе представить такое острое ощущение падения и взлета, какое испытывали нечаянные пассажиры летающей лаборатории.

Дим потерял всякое представление о времени. Ему казалось, что ветер играет диском, как погремушкой, причем роль дробинок в этой алюминиевой игрушке выпала на долю техников из лаборатории № 9.

…Гроза, наконец, прошла. Она словно растворилась в воздухе тихо и незаметно.

Дим и Тим сидели некоторое время молча, будто ожидая повторения бури в воздушном океане. Затем, оправившись от этой неприятности, Тим подошел к люку и открыл его.

Земля, свежая и радостная, расстилалась перед ним. Обрывки туч, как клочья грязного дыма, проносились около самого люка, временами скрывая от глаз зеленое, яркое поле, светившееся под солнцем.

Багрецов подполз к люку и жадно вдохнул воздух, насыщенный озоном. Здесь, на высоте, запах озона чувствовался особенно остро.

«Сейчас на земле, — подумал он, — специалисты уже исследуют показатели состава воздуха до и после грозы, переданные по радио с летающей метеолаборатории. И это, наверное, очень важно. Но как они удивятся, когда я им расскажу о своих впечатлениях от молнии. Она была абсолютно розового цвета…»